Предпраздничный вечер

Предпраздничный вечер.

Из раздела "Собрание Не-Будней".

Главная Страница. Архив Новостей. Гостевая Книга. Поиск по сайту.

Предпраздничный вечер.

Вечер. Тихо, как перед боем.

Тёплый ветер несётся с высот.

И закат майской бездною полон.

И карминный горит горизонт.

Мирный двор. Запах ужинов стойкий.

У сарая гомонит ребятня.

Вдалеке высятся новостройки.

Краешек уходящего дня.

Край небес всё ещё полыхает.

Всё никак не уймётся закат.

У крыльца к небу взгляд поднимает

С молодой сединой лейтенант.

Разошлась, что-то вскинулась память.

Тишина, а в ушах бьёт набат.

Обещал в гости в праздник нагрянуть

С семьёй завтра батяня-комбат.

Рукопожатье твёрдым будет.

– Здорово, батя!

– Здравствуй, брат!

Горькая память. Сроки судеб.

И пониманье – в аккурат,

До дна, до самой страшной сути.

Тот Друг, кто ВСЁ с тобой прошёл,

И после прошлых перепутий

По-прежнему не отрешён.

Лейтенант примостился на лавку,

Прислонился затылком к стене,

Смотрит, как отдаёт в переплавку

Горизонт Солнце в красном огне.

Тёртый китель аккуратно заштопан.

По-уставному стянут ремень.

Он не здесь – там, где падает в штопор

Штурмовик под огнём батарей.

Там зенитки в захлёб звонко лают

На той – вражеской стороне.

Здесь – пилоту спасенья желают.

Но машина – упала в огне.

Гневно сплёвывает пехота.

"Сволочи!" – слышна ругань ребят.

"Ничего, скоро – наша работа!

За тебя мы расплатимся, брат!"

И ракета – сигнал. "Всё, славяне", –

Комбат-батя рукой рубанул. –

"Мёртвых, парни, после помянем.

Вперёд!" И "ура-а-а!" слилось в гул.

Первый шаг – он прочих страшнее.

Глина с бруствера лезет в сапог.

Друг за другом вперёд из траншеи

Дрожь свою, изгоняя из ног.

А Семён – мёртвым вниз с рваной грудью.

Сашка – месиво вместо лица.

И Володьку швырнуло к орудью,

Наградив в горло горстью свинца.

Парень дёрнулся тихо и замер,

Заливая кровью лафет.

Тихо стало, как в кинозале,

В первый миг, когда выключат свет.

И вновь звуки разом вернулись.

"Эй, старшой!", – орёт в ухо сержант.

И опять вперёд в пекло рванулись

Автоматы, до судорог сжав.

Комья земли и плоти клочья.

И чья-то кровь в грязи клокочет.

И миномётный страшно точен

И вой и хохот!

За взрывом – взрыв. И пули рыщут,

В телах, бегущих пищу ищут.

И заодно осколки свищут

Под буйный грохот!..

Грохот. Дворничиха ведёрко

Уронила у края крыльца.

Лейтенант приподнялся не ловко,

Не очнувшись ещё до конца.

– Сядь, Андрюша. Сама я. Пустое.

Вот, ведь, вечер, какой! Сколь всего!

– Да. Спокойствие всюду простое.

– Жаль Сергей мой, не видит его...

И смахнувши слезу рукавицей,

Зоя Фёдоровна от дверей

По расшатанным половицам,

Вновь уходит к работе скорей.

Задержав тёплый по-матерински

Сильной женщины горестный взгляд:

"Слава, Богу, из бездны не близкой

Хоть друг сына вернулся назад".

А соседку его мать – убило

При бомбёжке той страшной зимой.

А отца его – схоронила

Гладь балтийская серой волной.

А Лейтенант, вспоминает не к месту,

Будто память сужает круги

После боя теперь вот – невесту.

От былого – беги, не беги...

Она нашла себе "другого".

Без полноги ей муж – зачем?

Суть понимания простого –

Не довоенных тень свечей.

Стихи в довоенных тетрадях истёртых,

Фронтовые скупые листки,

И нынешних строк, словно в стену упёртых,

Сухие кривые ростки...

Теперь уже почти спокойно.

Но гложет душу, как вина,

Как будто выжил не достойно,

Мысль безумная одна:

"Вот если бы я ТАМ остался –

Быть может кто-нибудь взамен

До дома бы живым добрался,

К ждущим его средь милых стен!?.."

Но с мёртвыми – не поменяться.

И боль потерь не избывалась.

Не просто было приподняться.

И долго только оставалось:

Орать стихи, срываясь в мат,

В бреду бросаться в бой назад.

Рукою шарить автомат,

Костыль, взяв крепко!

И всё в атаку в полный рост!

И затянулся "Третий Тост"!

И приговор угрюм и прост:

"Ты, брат, калека!"

И о Любви – даже не петь.

И синим пламенем гореть.

Стакан налив ровно на треть,

И ломоть хлеба...

И кончить жизнь до тридцати.

Что говоришь? Куда идти?

Ты мне о смысле не мути!

Ты сам ТАМ – не был!..

А что потом? Потом – работа.

Учителей в стране – "в обрез".

И пацанов – целая рота.

Преподаванье и протез,

И география, словесность,

По дому труд, в школе ремонт.

И нужность, и не бесполезность

Лекарством уже третий год.

Но жизнь, словно проходит мимо.

И фронтовые снова сны.

И боль потерь невосполнима

И пеплом пряди седины.

Вечер гаснет. Закат догорает.

В небе – звёздный бездонный простор.

Лейтенант дверь в подъезд отворяет,

И шагает в слепой коридор.

Скоро сон. Вновь под пули, в разрывы

Поведёт за собою ребят.

Завтра – праздник. И день новый мира.

И приедет батяня-комбат...